В последние годы Einstürzende Neubauten не очень часто выступают вживую (дай бог, за пятилетку наберётся хотя бы полсотни сыгранных концертов), и ещё реже выпускают студийные альбомы. Их прошлогоднее творение – вышедший после семилетнего затишья Lament – вообще мало походит на музыкальный альбом в традиционном понимании этого слова. Масштабнейшее, предельно концептуальное и, фактически, документальное полотно, разворачивающее перед нами различные точки зрения на Первую Мировую Войну. Немалую долю его хронометража занимают вещи, которые и песнями при всём желании назвать достаточно сложно. И долгожданный московский концерт Einstürzende Neubauten 26 сентября в Yotaspace, который изначально должен был состояться в год столетия начала Первой Мировой, получился не менее странным, эффектным и многозначительным, чем Lament.

Звучит мешанина промышленных звуков под названием Kriegsmaschinerie. Симфоклавишная секция на дальнем плане ждёт своего часа, в то время как участники немецкого квинтета начинают Творить. Творить так, как умеют только они. Александр Хаке и Н.У. Унру в четыре руки копошатся в странном металлическом «поддоне», постепенно наполняя его различными грохочущими, жужжащими, звенящими и скрипучими железками. Руди Мозер «аккомпанирует» им на своей барабанно-металлоломной установке. Йохен Арбайт вроде бы и стоит с более-менее обычной гитарой, но процесс звукоизвлечения происходит при непосредственном участии знакомого многим девушкам продукта секс-индустрии задорного фиолетового цвета. Включённого. А Бликса Баргельд самым доступным образом демонстрирует нам, что у этого шестиминутного куска шума есть ещё и лирика. Демонстрирует при помощи множества поочерёдно вздымаемых вверх транспарантов, каждый из которых вещает зрителям свой кусочек проникновенной, насквозь пацифистской, но абсолютно безмолвной речи. Всеобщее нестройное «Ураааа!», и промышленная подготовка к войне сменяется…

Звуками немецкого гимна в формате композиции Hymnen. Как и подобает, вся пятёрка поёт его стоя и хором – даром что слова то и дело переходят в англоязычную версию. Торжественная и оптимистичная (ну а каким ещё должен быть национальный гимн?) мелодия тем не менее наводит некую тревогу, напоминая о том, что сразу несколько великих держав прошлого были обречены на гибель в процессе глобального конфликта, разразившегося сто лет назад.

The Willy - Nicky Telegrams. Одна из самых необычных и нервных составляющих Lament. Бликса и Александр читают по ролям чуточку видоизменённую переписку двух великих монархов – кайзера Вильгельма и Николая II. Соответственно, Бликса берёт на себя роль «Вилли», а Александр дискутирует с ним от имени «Никки». Близкие родственники и настоящие друзья, чьим странам пришлось сойтись друг с другом в смертельной схватке. Нервный диалог сопровождается атмосферным перкуссионно-гитарным ритмом.

Колоссальная, более чем тринадцатиминутная Der 1. Weltkrieg. Оказывается, на «флейте водосточных труб» можно не только сыграть ноктюрн, но и расчертить на невидимой карте практически всю хронологию Первой Мировой. Шесть рук ошалело колотят по перкуссионным установкам, собранным из пластиковых труб различной длины, симфонисты на заднем плане и Йохен на переднем дополняют их более обтекаемыми и аморфными звуками струнных инструментов, фоном идёт перечисление самых различных стран и городов, в которое время от времени вклиниваются декламации усевшегося на стуле Баргельда. Мягкая, но предельно настойчивая перкуссионная дробь в сочетании с монотонным чтением географических названий и ключевых дат вводит зрителей в транс. Впрочем, вытащить Yotaspace из этого транса с лёгкостью получается у Хааке, во время Achterland выковылявшего на сцену при помощи костылей, а затем принявшегося играть на одном из них аки на виолончели. В это же время Руди использует в качестве очередной перкуссионной установки батарею из «орудийных гильз» метровой высоты.

Разнесённые по разным половинам сет-листа неожиданно тёплые по своему звучанию (но достаточно жутковатые в плане лирики) композиции, принадлежащие легендарному 369-му Пехотному Полку – первому в истории полностью афроамериканскому воинскому подразделению – самым наглядным образом показывают нам, откуда берут свои корни джаз с блюзом. К слову, именно тут Бликса неожиданно принимается играть на перкуссии самостоятельно.

Эпохальный триптих Lament. Пятиголосый эмбиент без слов и без мелодии, пускающий в забег по спинам зрителей миллиарды мурашек. Кусок лишь чуточку разбавляемой шелестом металлических цепей тишины, в самые неожиданные моменты разрываемой залпами бас-гитарной и ударной «артиллерии». И пронзительная, но одновременно с тем берущая за душу и умиротворяющая симфоническая пьеса родом из XVI века, на фоне которой мы можем услышать малоразборчивые отрывки из радиосообщений столетней давности, поочерёдно звучащие из крошечных динамиков, что участники EN подносят к микрофонам. Честное слово, подобным перформансам без единого слова удаётся заставить задуматься о масштабах, трагичности и ужасах мировых войн куда лучше, чем иным напыщенным и сочащимися пафосом парадам. У Einstürzende Neubauten это получается намного искреннее.

Ещё одна тихая и мрачная композиция. Но у How Did I Die? есть слова, и Бликса исполняет их со всей присущей ему сдержанной эмоциональностью. В такие моменты ты начинаешь от всей души костерить себя за то, что в своё время не пошёл учить немецкий язык, ибо смысл половины текста от тебя попросту ускользает, в то время как англоязычная часть настолько жутка и проникновенна сама по себе, что остаётся лишь гадать, какой посыл Бликса вложил в немецкую половину лирики.

Выход на бис выделяется на фоне остального шоу как минимум по двум причинам (хотя, казалось бы, как можно выделиться на фоне ТАКОГО перформанса). Баргельд появляется на сцене в неком… эээ… балахоне, состоящим из множества белых рюшей и надетым прямо на его обычный костюм-тройку. И цельный «ламентовский» сет-лист внезапно прорезается парочкой более ранних вещей – весёлой (на фоне общего упаднически-заупокойного настроя выступления) и танцевальной Let's Do It a Dada, а также более спокойной финальной Ich gehe jetzt. Не то чтобы немцы решили под конец своего концерта устроить забег по старым хитам – просто две эти композиции наилучшим образом смогли дополнить историю, рассказанную Бликсой и его товарищами на Lament.

Никаких The Greatest Hits, никакого заигрывания с публикой в духе шуточек (а ведь Бликса на это ой как горазд) или сувениров в виде палочек и медиаторов. Очень мало былого индустриального шума, рвущего барабанные перепонки. Лишь История. Красиво и захватывающе поведанная история о жутких и реальных (и оттого ещё более жутких) событиях, обрамлённая множеством самых разнообразных предметов, способных издавать звуки. Своего рода, Einstürzende Neubauten без Einstürzende Neubauten. Вряд ли мы ещё когда-нибудь сможем стать свидетелями подобного шоу – к следующему разу постаревшие телом, но ни в коем случае не душой музыканты наверняка выдумают что-нибудь новое, не мене впечатляющее. И оттого вечер 26 сентября останется в нашей памяти как по-настоящему особенное событие. Событие, которое случается лишь раз в жизни.

Источник