Юрий Шевчук
О семье
Мой отец был очень добрым человеком. Когда я просил у него рассказать про войну, то он рассказывал что-то хорошее. Но война прошла сквозь него, я это видел. Он горел в танке, у него болели ноги. Но он был настоящим человеком. Он из Канска, недалеко от Томска. Простой солдат. Закончил курсы лейтенантов двухмесячные. В конце 1942 года был уже на фронте и дошел до Австрии, до Вены. Всю войну прошел лейтенантом. Считал, что музыка легкомысленное занятие. Хотел, чтобы я был инженером. Я был с ним полностью согласен, потому что для меня инженеры — это нечто просто, это сверхлюди. Я давал концерт на Байконуре, видел эти огромные конструкции. Когда ты знаешь, что 20 тысяч заводов это строило, 200 тысяч людей над этим работали, а это стоит и немножко ржавеет, а я там был в те, 90-е. Был страшный случай. Я там был в 98-ом или 99-0м, и там стоял «Буран», готовый к полету. Инженеры на него не дышали. Главный инженер подходил и говорил мне: "Вот это наш Буран, Юра". Там был ветер, все проржавело и упала крыша. Не хватило нескольких тысяч долларов, чтобы починить крышу, которая упала на "Буран". Главный инженер скончался в ту же ночь. Инфаркт.
Моя мать художница. Рисует до сих пор. Это очень важный пример для меня служения искусству. Мама — почетный полярник. Во время войны обслуживала Северный морской путь, лендлиз, куда заходили корабли с американской тушенкой и джинсами. От мамы у меня любовь что-то слагать, сочинять. Мама была первым учителем в моей жизни. Миф такой, что первое слово, которое я сказал, было не мама или папа, а импрессионист.
Прадедушка по линии матери был муллой, его расстреляли в 1937 году. Прадедушка по линии отца тоже. Мой отец был сыном врага народа, потому что мой дед служил в императорской армии. Папа не очень любил говорить про это. Когда у меня были какие-то терки с властью, а они были всегда, он говорил: «Что ты творишь. Будь умнее, идиот. Ведь угробишь свою жизнь».
О времени, в котором мы живем и жили
Место лирике есть при любых обстоятельствах. В 1918 году масса поэтов и Блок, и Мандельштам, и Ахматова писали лирические стихи. И это хорошо, это замечательно. Я листаю книгу воспоминаний Одоевцевой об этих замечательных поэтах, там описание 19-20 годов прошлого века. Она вспоминает, какой прекрасный был Гумилев в Петрограде в 20-ом году, Кузьмин, великолепные воспоминания о Блоке. Это чудо.
Те времена похожи на наши, ситуация какая-то пограничная. Когда я ехал в поезде в Сибири, даже строчка родилась "Лечу над тайгой по железке со скоростью 1918-го года". Вот эта скорость 18-го года: рельсы, поезда, тайга, прекрасная Сибирь и сложные исторические времена. Все это как-то складывается. Но, как сказал один умный человек: "История не повторяется, она рифмуется".
Юрий Шевчук
Об отношении к жизни
Я стараюсь выдавливать из себя уныние, как Антон Павлович Чехов говорил, памятник которому здесь стоит. Памятник очень смешной, я думаю, что ему бы понравилось. Он в свое время нелестно отозвался о Томске, я читал потом воспоминания. Томичи, конечно, молодцы. Но я не Чехов, я не такого таланта и разума человек. Но я скажу, что если я и пессимист, то воинствующий. Все плохо, но уныние грех, поэтому надо "рубиться". Делать что должно и будь что будет. Такие простые фразы торчат в моей башке.
О войне
«Делать воинами сочувствия солдат ненависти и боли» — это программный текст. Он о сегодняшнем дне. Но сделать так очень сложно. Сейчас очень много ненависти и зла в нас. Я не скажу, как некоторые мои коллеги, что народ у нас не тот, что все плохо. Я не способен такого говорить. Я часть нашего народа и это очень важно для меня. Но сейчас очень важно не унывать и важно делать воинами сочувствия. Я делаю это на концерте, когда мы говорим о мире, о добре, о любви. О том, что мы люди с вами, что мы можем быть разных политических взглядов, что мы можем спорить, ругаться до хрипоты, писать блоги, но убивать друг друга из-за того, что один левый, а другой — правый... Этого нельзя допускать.
Всегда были люди, которые говорили о добре, о любви. И в прошлом, и в более смутные времена. Вспомните Макса Волошина, который бродил в тоге по Крыму и спасал белых от красных, а красных от белых. Есть примеры, которым можно следовать. Не прибавлять зла злобы, а прибавлять немножко добра.
Я за мир. Не нужно рекламировать войну на каждом углу. Зачем говорить, что мы все враги, готовить страну к войне, объединять ее не на добрых каких-то чувствах, а на злых, на сопротивление, на том, что кругом враги. Начинается реклама войны, которая запрещена Конституцией. Мир может быть разным абсолютно, но он очень важен сейчас. Я не хочу, чтобы мы ресурсы человеческие, материальные потратили еще на одну войну. Это убьет Россию сейчас.
Я человек, прежде всего, сомневающийся. В первую очередь, в своей правоте. Поэтому ответов нет, потому что я сомневаюсь. У Гете я вычитал замечательную фразу: «Умный человек не занимается политикой». Он пытается понять каждую сторону, а когда он пытается понять, то ему становится жалко и тех, и других, и он не может выбрать. Конечно, бывают исторические реалии, когда все на фронт, как было в 1941. Но сейчас все другое. Сейчас гибнут лучшие, гибнут старики, женщины, дети. Все это ужасно.
В 2013 году мы дали 20 концертов на Украине. Мы проехали от Львова до Луганска. Везде я говорил одно и то же: «Украина и Россия — братья и сестры!». Весь зал кричал в ответ: «Ура!». А через три месяца произошел Майдан. Я не видел нигде в истории, что простые люди одной национальности вдруг стали и вышли из своих хат или пятиэтажек и пошли просто так, без политики, воевать с соседями.
Всегда работают политики, политики и еще раз политики. И везде я говорил, что политики ссорят нас, а мы не сдадимся. Мы братские народы. Я в это искренне верил и представьте, что было в моей душе, когда все это началось... Я до сих пор не могу это пережить и мне очень сложно говорить на эту тему. У меня друзья по всей Украине.
Дай Бог мира, а там разберемся. Сколько раз мы закидывали человечиной огромные рвы. Сибирь заваливали трупами, в ГУЛАГах. Это же чудовищно просто.
О российской власти
Сейчас, как мне кажется, во власти слишком много людей, которые давно не перечитывали, если вообще читали, классику. Многие люди у власти сейчас не имеют гуманитарного образования. Это важно. Зато много технарей и военных. У меня много друзей военных, а военный в политике — это не всегда хорошо. Он должен защищать страну, потому что у него мышление "свой-чужой". Он умеет дать сдачи, но ставить его во главе государства. Ему очень сложно стать тем самым воином сочувствия, потому что у него мышление — кто не разделяет моего мнения — тот враг, кто разделяет — тот друг. Ему многое позволено, возможно даже больше чем оппонентам. Я бы посоветовал меньше говорить о духовных скрепах, а больше читать классику. Классика ведь потому классика, что эти ребята настолько хорошо изучили человека, понимали его и так о нем глубок и яростно писали, о всех плюсах и минусах российской души. Ведь почему классика актуальна? Да человек не меняется! Не меняется в нем ничего: он всегда выбирает между добром и злом. И эти разговоры о людях звучат потому, что мы такие же, как в 1918 году, как в 1917 году, как в 1812. Поэтому классика нам очень многое объясняет.
Я много читаю. Фома Фомич (герой Достоевского — прим.ред)... Как он похож на некоторых представителей нашей власти. Когда он был просто приживал, ничего хорошего не делал. При этом некоторых он просто нагибал — всех этих замечательных людей, думающих, чувствующих опустил просто, как сейчас говорят, ниже плинтуса. Сам был абсолютно необразованный человек, но все его обожали при этом. И когда он умер все плакали, рыдали и ходили на его могилы. И думали, как же можно без него жить. А сейчас, в 21 веке, Сталин и Бандера бьются в наших головах. Это же прошлое уже. Как можно снова наступать на эти грабли! Нам нужно двигаться дальше, строить Россию, дороги, экономику поднимать, культуру.
О рок-н-ролле
Мои песни не дают ответов на вопросы. Отвечать на вопросы должен каждый из нас самостоятельно. Мы все индивидуальности, мы все имеем голову на своих плечах. Искусство вообще... Если я занимаю, конечно, искусством, потому что рок-н-ролл — это легкий жанр. Есть гении вечные, есть гении смертные. Я не думаю, что я гений, но то, что я смертен — это точно. Так вот рок-н-ролл способен уточнять вопросы, обострить их. А кто нам дал ответы? Федор Михайлович Достоевский ставил вопросы. У него была, конечно, история про лекцию, которую он прочитал к юбилею Пушкина. Филологи меня поправят, но Достоевский сказал, что русский человек — это всечеловечность, всекультурность, интерес ко всему миру. Для меня в этом есть какой-то ответ в том, как мне жить, как мне чувствовать. Русский человек это и Лев Николаевич Толстой, который столько говорил о добре, договорился даже о непротивлению злу.
Рок-н-ролл — это свобода. Это любовь и жизнь. Это очень важные вещи. Когда начинают давить нам на ноги и говорить, что рок-н-ролл — это обслуга, а не свобода. Что ты, как попсарь, должен петь то, что тебе положено, что тебе разрешают, то конечно в этом есть какой-то цирк, какой-то каток. А мы – не асфальт, нас утюжить не надо.












































Фото: Влад Зиздок / Facebook 











Группа «Eagles» 1973 г.


Но пробыли они там недолго: оглушительные овации минут через пять вернули их обратно: «Дождь», «Родина» и, конечно же, «Это все». Во время «Дождя» на сцену вышел парень, исполнивший современный танец по мотивам звучащей песни, своеобразно окрашивая движениями текст. Во время своего выступления танцор был единственным, кого выхватывал луч света из присутствующих на сцене, все прочие были в тени, в том числе и сам Шевчук. И хотя это неожиданное заигрывание с современной шоу-стилистикой поначалу показалось диковатым, в конечном счете эпизод любопытно расставил акценты, так или иначе появлявшиеся в течение концерта: музыканты приходят и уходят, оставаясь на заднем плане истории, уступая место чему бы то ни было, но их песни остаются среди людей – буквально вызубренными наизусть. Поэтому ажиотаж, который произвел Шевчук финальными песнями, как будто невзначай напомнил о своем статусе живого героя рок-н-ролла: жанр, может быть, и мертв, но мы – еще нет. Этот жизнеутверждающий посыл и поставил точку в трехчасовом концерте на родине Юры-музыканта. 
